Новая страница истории жизни десятков тысяч русских людей открылась в ноябре 1920 года, после прибытия в Константинополь 126 кораблей с эвакуированными из Крыма гражданскими беженцами и частями Русской армии генерала Врангеля. Для большинства из них прибытие в Турцию стало началом «галлиполийского сидения». Город Галлиполи в это время представлял собой жалкое зрелище: его систематически разрушали землетрясения, этнические катастрофы и проходивший рядом с городом фронт. В уцелевших полуразрушенных зданиях могло разместиться только около трети 1-го армейского корпуса, а остальная часть вынуждена была стать лагерем в 7–9 километрах от города. Всего в Галлиполи высадились 26 590 человек.

Галлиполийский Крест

В докладе председателя Земского городского комитета при Русском корпусе в Галлиполи в Главный комитет, в частности, отмечалось: «Разрозненные, измученные духовно и физически, изнуренные остатки армии генерала Врангеля, отступившие в море и выброшенные зимой на пустынный берег разбитого города, в несколько месяцев создали, при неблагоприятных условиях, крепкий центр русской государственности на чужбине, блестяще дисциплинированную и одухотворенную армию, где солдаты и офицеры спали, работали и ели рядом, буквально из одного котла – армию, отказавшуюся от личных интересов, нечто вроде нищенствующего Рыцарского Ордена, только в русском масштабе, величину, которая своим духом притягивала к себе всех, кто любит Россию».

Мысль ознаменовать «галлиполийское сидение» особым знаком зародилась еще в первые месяцы пребывания в Галлиполи и воплотилась в жизнь летом 1921 года, когда был объявлен конкурс на лучший проект. Из-за скудности материальных и технических средств предпочтение было отдано самому простому проекту знака: в виде прямого плоского равноконечного железного креста с надписью: «Галлиполи» по горизонтали и датами: «1920–1921» на верхнем и нижнем лучах креста. Этот проект знака был утвержден приказом генерала Врангеля № 369 от 15 ноября 1921 года. Другие, подобные «галлиполийскому» Кресты с надписями «Лемносъ», «Кабакаджи-Галлиполи», «Чаталджа», «Бизерта» – названиями лагерей, в которых находились чины Русской армии, также были утверждены приказом генерала Врангеля № 369 от 15 ноября 1921 года.

Генерал-майор А.П.Кутепов с Галлиполийским Крестом

Сразу же после утверждения проекта знака началось его штучное изготовление кустарным способом. Из-за нехватки инструментов и сложности выделки первые Кресты делали из особого мягкого сплава темно-свинцового оттенка или из олова. Они получались тяжелыми, легко деформировались и были неудобны для ношения: отвисали на гимнастерке. Материалом для них служил различный металлический лом: консервные банки, части старых германских и турецких походных кухонь и повозок, пятнадцатисантиметровые германские снаряды, склад которых был обнаружен недалеко на берегу моря. Черная краска, служившая фоном знака, также приготовлялась из подручных средств при помощи русской смекалки. Изготовленные кустарным способом Кресты получались грубыми и примитивными. Первый «удачный» Крест был поднесен генералу Кутепову.

После переселения в другие страны галлиполийцы, еще продолжавшие носить военную форму, стали заказывать Кресты в частных мастерских. Их форма, в отличие от «галлиполийских», уже отличалась изяществом и хорошим качеством материала. В Болгарии знак изготовлялся из бронзы; надпись, даты и края сторон золотились, а фон заполнялся черным матовым лаком. В Югославии знаки также выбивались из бронзы и были покрыты черной эмалью. Надпись и даты Креста – серебрились. В Париже, появились знаки, сделанные из бронзы или из серебра, покрытые черной эмалью, с белой узкой эмалевой полоской по внешнему краю и с серебряными надписью и датами. Эти Кресты, отличавшиеся изяществом и тонкостью ювелирной работы, изготавливались в мастерской капитана В.Н.Богоявленского (W.Bogoyavlensky, 4, rue Bertrand, Paris 7). В Германии, в Берлине знаки «Галлиполи» изготавливались в фирме М.К.Евгеньева (под маркой «МЕ»), основанной еще в 1922 году (Berlin-Schoneberg 1, Kaiser-Fridrich-Strabe 1).

Фрачный знак Галлиполийского Креста

Об изготовлении фрачных вариантов Креста в полевых условиях речи не шло. Однако уже в 1923 году в Праге можно было увидеть галлиполийцев с таким знаком. Появился этот фрачник, по-видимому, еще в 1922 году. Он представлял собой миниатюрный эмалевый крестик из бронзы размером 17х17 мм. В основном фрачники выпускались во Франции и в Германии. Изготовление фрачника в берлинской фирме М.К.Евгеньева стоило 0,35 американского доллара. К гражданскому костюму он крепился, как правило, при помощи заколки-иглы с винтовой нарезкой для лучшего удержания в ткани.

Согласно информации авторитетного эмигрантского коллекционера П. Пашкова, существовали фрачные знаки и других Крестов, аналогичных Галлиполийскому Кресту. Известны фрачники Креста с надписью "Лемносъ", выполненных, в частности, из серебра, размеры которых составляли 16х16 мм и 18х18 мм. Производство фрачных Крестов с надписью "Бизерта" (по П.Пашкову) было налажено во Франции, в мастерской В.Н.Богоявленского, и в Германии, в фирме М.К.Евгеньева. В описании коллекции П.Пашкова приводятся размеры двух таких фрачников, изготовленных из серебра. Они составляли 16х16 мм и 18х18 мм. Существовал также и Крест без надписи, с датами "1920-1921". Он был утвержден для чинов Русской армии, состоявших на службе, но не находившихся в военных лагерях, -- чинов Штаба и Конвоя генерала Врангеля, Военных и Морских агентов, комендантов лагерей беженцев, проживавших как в Константинополе, так и в других местах за границей. Фрачные Кресты этого вида изготовливались в Париже, в мастерских капитана Богоявленского

Фрачник Галлиполийского Креста стал первым российским фрачником, получившим официальный статус: этот фрачник стал членским значком Общества галлиполийцев. Согласно Уставу Общества, утвержденному генералом Врангелем еще в Галлиполи 22 ноября 1921 года и частично измененному 22 ноября 1924 года, действительными членами Общества являлись все чины Русской армии, имеющие право на ношение нагрудного знака, а также женщины и дети, которые пережили «галлиполийское сидение».

Приведенный здесь фрачник Галлиполийского Креста принадлежал штабс-ротмистру 12-го Белгородского Уланского полка, одному из основателей Музея Русской Конницы (Югославия / США) Виталию Петровичу Дробашевскому.

Фотография В.П. Дробашевского, сделанная в начале 1920-х гг. в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев, справа -- фрагмент из послужного списка В.П.Дробашевского.

Сын Виталия Петровича, Владимир Витальевич Дробашевский, сохранил и другую реликвию того времени: фрачник Союза русских военных инвалидов.

Фрачники Креста Галлиполи и Союза русских военных инвалидов, принадлежавшие штабс-ротмистру 12-го Белгородского Уланского полка Виталию Петровичу Дробашевскому

Первый председатель Союза русских военных инвалидов в Болгарии полк-к Д.А.Абрамович

Союз русских военных инвалидов -- благотворительная организация русской белой эмиграции, Объединявшая Союзы инвалидов в Турции, Греции, Франции, Германии, Чехословакии, Румынии, Северной Америке, Польше, Болгарии, Финляндии, Эстонии, Шанхае и др.. Союз имел своей целью оказание моральной и материальной помощи нуждающимся русским военным инвалидам, участникам Первой мировой и Гражданской войн, раненым, контуженым, отравленным газами или потерявшим здоровье и трудоспособность в войнах, в боевой и походной службе в частях русской армии и флота. Союз русских военных инвалидов находился в тесной связи с Русским Обще-Воинским Союзом, куда одновременно входила большая часть его членов. Русский Обще-Воинский Союз (РОВС) был создан в 1924 г. генералом Врангелем из чинов белых армий и объединял около 30 тыс. человек. Эта организация являлась стержнем довоенной политической эмиграции и в какой-то мере хранительницей традиций русской государственности. В сущности, это была армия, переведенная на гражданское положение, рассеянная по многим странам, но сохранившая дисциплину, чтобы «по первому зову» продолжить борьбу.

Фрачный знак Союза русских военных инвалидов

Одной из первостепенных задач РОВС являлась совершенствование военных знаний как среди кадровых офицеров так и молодежи. В различные годы во многих странах были открыты унтер-офицерские и офицерские курсы. Значительное место в подготовке молодежи отводилось и ее идеологическому воспитанию. Однако антикоммунистическое мировоззрение эмигрантской молодежи формировалось не столько через «предметное» восприятие советской власти, как пагубной политической системы, сколько через возвышенное ощущение России, Отечества - образа, вобравшего в себя понятия чести, долга, жертвенности во благо своего народа. Доказательством тому служит сама жизнь эмигрантской молодежи. В связи с этим характерны чувства автора письма, бывшего слушателя военно-училищных курсов и молодого офицера, производства 1933 г. опубликованного в февральском номере «Часового» за 1933 г.:

«…Итак, я офицер. Белый офицер. Белогвардеец. У меня нет ни мундира, ни погон, ни кокарды.

Сегодня я сдал экзамен и стал офицером. По рассказам, по фотографиям, я знаю про прежние производства. Лагерь у Красного Села. Гром оркестров. Яркие формы, золото и серебро эполет, каски, султаны, кивера, доломаны, черкески. Обаяние Царя, туман в глазах и сверток приказа под погоном.

Мне говорили про Галлиполи. Южное небо, ряды палаток, строй белых гимнастерок и поздравляющий с производством Кутепов.

У нас же нет ничего. Нет даже погона, эмблемы звания. Наш полк, наш старый славный полк уже давно ушел во мрак небытия. Закрыв глаза и стиснув зубы я как во сне представляю себе невиданный мной никогда строй его серых коней и седой штандарт над рядами доломанов.

Но полка нет. Не было парада, не было оркестра. В потертом пиджаке, я один сижу в холодной комнате на моей узкой, железной койке.

Когда о моем производстве узнают знакомые, мой старый приятель скептик ехидно спросит в каком гарнизоне у Господа Бога стоит мой полк. Другой сострит о гусарах без лошадей, а знакомая барышня скажет, что «не демократичное» звание офицера заставляет «закидывать назад голову».

Нас было шестнадцать. Никто нас не гнал, никто не принуждал. Но только шестнадцать. А разве не звали?

Три года прошло от начала занятий. Три года со дня гибели Вождя. Три долгих года вечерних лекций. Учение украдкой, из-под парты французской школы, отрывочное чтение на стоянках такси, в давках метро, в передышках у станка. Отпали малодушные и нестойкие. Долгим, упорным трудом мы добились своего. Нас шестнадцать молодых офицеров.

…Но не всегда будет длиться французская школа, и не вечно будет такси и станок. Мы знаем, что и мы наденем золотые погоны, мы знаем, что уже скоро на деле мы применим наш курс тактики…

А когда наши славные полки пройдут на параде на Красной площади в Кремле, в тот вечер мы юнкера – курсанты соберемся еще раз и вспомним наши военные курсы на чужбине. Ведь наш Вождь сказал, что «побеждает тот, кто умеет хотеть, дерзать и терпеть». Итак, до встречи в Москве, дорогие друзья!» (Часовой, 1933. № 98 (15 февраля)).

При подготовке страницы использованы материалы статьи А.В. Окорокова "Галлиполийский Крест" в журнале "Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования" № 7 (май 2003 года), а также материалы книги В.А. Ионцева, Н.М. Лебедевой, М.В. Назарова, А.В. Окорокова "ЭМИГРАЦИЯ И РЕПАТРИАЦИЯ В РОССИИ".

Автор выражает глубокую благодарность Михаилу Дубровину за предоставленные изображения и факты.